…Давным-давно, в глубокой древности, в Индии было обнаружено удивительное место, которое одни считали светло-таинственным, а другие – тёмно-загадочным. Одно из древних индийских поселений было основано у красивой глубокой реки, и недалеко от него, там, где большое и широкое дерево раскинуло над рекой свои ветви с густой листвой, кто-то однажды, сквозь прозрачные толщи воды, разглядел на дне реки весьма прекрасную жемчужину. Лежащая прямо посередине потока, она сияла драгоценным блеском в те моменты, когда лучи жаркого солнца, достигая дна, освещали её. Счастливый открыватель жемчужины в великом энтузиазме нырнул в воду, чтобы как можно скорее стать обладателем такого сокровища, но, достигнув дна, он так и не смог разглядеть её под водой. Безуспешно нырял он раз за разом – все попытки были безуспешны… Вскоре о таинственной жемчужине узнало всё поселение – а затем и вся окрестность. О, сколь многократно разные охотники до быстрого обогащения напрасно достигали глубокого дна этой реки – жемчужина словно пряталась от них! А затем – но лишь иногда, когда лучи солнца ныряли в воду, чтобы найти покой от своего жара и немного остыть – она снова была видна созерцателям, стоявшим на берегу… Наконец, слух о ней дошёл и до правителя, властного и алчного человека, который захотел любой ценой раздобыть это сокровище. В водах реки погибли сотни и сотни мужчин, которых правитель заставлял нырять на дно и которым не позволял выйти на берег с пустыми руками. И вот однажды красивый юноша был также схвачен и отправлен в смертельную очередь из мужчин, обречённых на утопление после безнадёжных поисков призрачной жемчужины… А он как раз был обручён с девушкой, самой красивой невестой в своём селении, которую любил всем сердцем. Говорят, что именно эта любовь стала его спасением, подарив ему озарение и вдохновив на неожиданные действия. Когда воины правителя, вооружённые мечами, подвели его к тому самому берегу, где у крутых берегов сразу становилось глубоко и где уже многие перед ним стояли на земле в последний раз, – ему, как и прочим, было дано несколько последних мгновений. Он должен был заметить на дне реки освещённую лучами солнца жемчужину – которая и вправду, казалось, была видна с берега, – а затем нырнуть за ней в воду. Но вместо этого он, улучив момент, молниеносно проскользнул между мечами воинов и несколькими отчаянными движениями достиг ствола дерева, со скоростью пантеры взобрался на него и скрылся в густой листве. Присутствовавший при этом правитель пришёл в ярость и велел призвать лучников, предвкушая, что мёртвым или раненым, но он всё равно заставит наглеца оказаться в воде. И вот буквально за несколько мгновений до того, как лучники были готовы исполнить приказание, юноша вдруг с горящими глазами показался из листвы, в простёртой руке держа ту самую жемчужину!..
Такова легенда… Вряд ли в городе нашёлся бы хоть один человек, не знающий её. Впрочем, она рассказывает о глубокой древности, а теперь этот город – уже не просто поселение, но один из крупнейших городов провинции. Конечно же, та самая река по-прежнему протекает через город, и да: местные жители могут легко показать всякому желающему место недалеко от города, где над потоком воды большое дерево простирает свою густую листву и которое традиционно считается тем самым таинственным местом. Юноша из легенды сквозь прошедшие века несомненно стал народным героем – хотя есть и много скептиков, которые подвергают сомнению подлинность и правдоподобность этой знаменитой истории, облетевшей уже, пожалуй, всю провинцию, если не всю страну. Но никакой скептицизм не может снизить популярность этого места, которое долгое время было излюбленным для многих местных мальчишек, к ужасу своих матерей сбегавших туда, чтобы броситься в поток и проверить, не появилась ли там ещё одна жемчужина. Да и среди взрослых неоднократно находились простаки и мечтатели, устремлявшиеся к тому самому дну в попытках найти неожиданное счастье. Ну и конечно же, есть слухи, что изредка кто-то до сих пор видит загадочное сияние, исходящее со дна реки! О, да: среди простого народа иногда можно даже встретить мнение, что жемчужина на самом деле всё ещё прячется на дне глубокой реки…
Харшал, худощавый жилистый мужчина, уже достигший старости, когда-то был одним из тех самых мальчишек, которые сбегали к тому месту под деревом у реки и мечтали о легендарной жемчужине. О, Харшал мечтал о ней особенно! А красивый молодой человек из легенды был его любимым героем! И вообще он очень сильно любил эту красивую историю – настолько, что в итоге связал с жемчужинами свою жизнь. После многократных ныряний ко дну реки он уже достаточно привык к обитанию под водой, чтобы оказаться способным нырять уже за вполне реальными жемчужинами. Для этого он покинул родной город и отправился на далёкий Цейлон, где, отплывая на лодке от побережья и затем ныряя на дно с тяжёлым камнем в руках (чтобы было проще опуститься на дно), он добывал морские жемчужины. Да, к тому времени, он уже хорошо знал, что если и бывают такие жемчужины, которые добываются со дна реки, а не со дна моря, то это точно не в той реке, у которой проходило его детство…
Однако спустя годы Харшал всё-таки нашёл самую главную Жемчужину своей жизни – благодаря труду посвящённого миссионера с горящим сердцем Харшал уверовал в единого Бога, пережил истинное обращение и стал христианином. Затем, спустя какое-то время, миссионер отправился на родину и перед отъездом подарил свой личный Новый Завет на индийском языке именно ему, Харшалу, к тому времени уже успевшему доказать свою преданность христианской вере. С тех пор прошло уже очень много времени. Ещё живя на Цейлоне, Харшал женился, и у него родилась дочь, которую он назвал Бхакти – но вскоре после её рождения он пережил смерть своей дорогой жены. Харшал продолжал нырять за жемчужинами, что приносило ему хороший доход, но также хорошо ударяло по его здоровью. Из-за постоянных резких всплытий с глубины у него начали проявляться симптомы декомпрессионной болезни, ведь, чтобы найти хорошую жемчужину, нырять приходилось глубоко – и в конце концов, однажды он чуть от этого не умер. Доставленный в больницу, он провёл там несколько дней, и лечащий врач строго пригрозил ему, что если он ещё хоть раз решится опуститься на дно, то живым он уже не выплывет. Да и самому Харшалу было так плохо, что он легко поверил врачу. Более того, он слишком любил свою дочь, чтобы сделать её круглой сиротой. Поэтому он нашёл для себя другое ремесло – и решил вернуться в родной город.
Так началась новая страница их жизни. К моменту возвращения его дочь была уже юной красавицей – а поскольку в городе его детства никто никогда не видел его жену и сам он не любил возвращаться к причиняющим боль воспоминаниям, то постепенно появилось и мнение, будто юная красавица была сиротой, которую он удочерил в младенческом возрасте…
Вернувшись в город, Харшал успел застать живыми своих престарелых родителей и – не без горячих молитв – привёл их к вере в Иисуса Христа, а затем проводил их в вечность – сперва мать, а затем отца. Так что теперь в их скромном домике жили лишь он и его повзрослевшая дочь, которая и вправду была по-настоящему красива – настолько, что постепенно это стало бременем на сердце отца. Дело в том, что именно в их городе теперь располагалась резиденция раджи, правителя в этой местности, который был известен двумя страстями, об одной из которых свидетельствовала его постоянно пополняющаяся сокровищница, а о второй – свидетельствовал его гарем, который также постоянно пополнялся…
Отец старался воспитывать дочь в духе христианской веры и мечтал, что она также будет преданной христианкой. Что ж, было трудно сказать, пережила ли она подлинное обращение, но в любом случае соседи и знакомые знали её как скромную девушку, послушную своему отцу. Впрочем, сам Харшал знал её лучше, и здесь ему также было о чём молиться. С какого-то времени он стал замечать в Бхакти нотки неожиданного своеволия и недоверия, которые сперва были едва уловимы и хорошо скрывались, но постепенно, как некий горький корень, становились всё более и более заметными. Отец не знал, что это и вправду был горький корень, который насадили в сердце девушки некоторые люди из их города, постоянно твердившие ей, что Харшал не является её родным отцом. Девушке было сложно. Она не помнила свою мать, но за прошедшие годы привыкла доверять отцу во всём, что он рассказывал про маму и её скоропостижную кончину. Теперь же её разум был атакуем тёмными мыслями, подрывавшими это доверие. Недоброжелатели, посеявшие их в разум девушки, имели свои счёты с Харшалом, который, по их мнению, “предал богов” ради иноземной веры. Он же открыто и смело исповедовал христианство и многократно беседовал с людьми, убеждая их, что есть только один истинный Бог – но до сих пор никто, кроме его родителей, так и не принял христианство в его городе…
– Бхакти, принеси воды из колодца, а затем мы пойдём на рынок за хлебом.
– Отец, если бы вы один раз позволили мне, то я бы сходила сама. – Бхакти знала, что отец сильно переживает за неё, но она также видела, что девушкам, живущим по соседству, родители не запрещают самостоятельно ходить за покупками. К тому же, с недавних пор, она как будто стала немного стыдиться своего пожилого отца – наверно, из-за того, что она уже была взрослая, а последнее время в городе её всегда видели лишь в его сопровождении.
– Бхакти, зачем ты спрашиваешь меня о том, что не подлежит обсуждению? Неужели смириться – это так трудно для тебя? – голос отца был мягок, но твёрд.
Девушка отвела взгляд, но промолчала…
Через полчаса отец и дочь молча шли вдоль главной улицы города. Внутри Бхакти шла напряжённая внутренняя борьба: ей правда было трудно смириться, но отцу она не открывала причину того недоверия, которое появилось в её сердце. Оба были погружены в свои мысли, и поэтому появление из-за поворота торжественного шествия стало для них неожиданным. Несколько носильщиков в сопровождении телохранителей несли роскошный паланкин раджи, который, к некоторому ужасу Харшала, был открыт. Благо, что он приучил Бхакти полностью закрывать свои волосы и лицо перед посещением общественных мест. Уверенно развернув паланкин, носильщики и охрана зашагали навстречу Харшалу и его дочери, которая ещё никогда не видела воочию раджу. Несколько раз, совсем издали, ей доводилось видеть паланкин, но до сих пор каждый раз он был закрыт. Сердце Харшала учащённо забилось.
– Держи голову опущенной и взор потупленным. Когда правитель поравняется с нами, не смей ни на миг посмотреть в его сторону! – сказал отец тихо, но властно, а затем посмотрел на Бхакти. К его ужасу, она, выпрямив голову, смотрела на паланкин.
– Бхакти, ты в своём уме? Что же с тобой происходит? Повинуйся немедленно!
Бхакти медленно опустила голову и глаза – теперь её гордость и противление считывались Харшалом явственно, но зачем в такой критичный момент?
– Ничего не говори и не смей поднять голову, пока не свернём за поворот! Ты всё поняла?
Бхакти не ответила, что лишь увеличило тревогу отца, но выяснять отношения было уже слишком поздно. Да и делать было нечего – правитель, обозревавший улицу, явно заметил их, и резко свернуть и удалиться с улицы куда-то в сторону было бы уже слишком подозрительно. Через минуту они оказались в нескольких метрах от паланкина, “проплывавшего” мимо них.
Раджа, пребывавший в хорошем настроении, уже с минуту смотрел на приближающуюся пару и, когда они проходили мимо, поприветствовал их традиционным индийским приветствием. В глазах охраны это было большим снисхождением к простым людям, что правитель одарил их своим вниманием и приветствием. В такие редкие моменты простые люди, конечно же, кланялись. Харшал мгновенно осознал, что наступил момент проверки на прочность его христианской веры. Вместо того, чтобы поклониться, он в знак приветствия поднял руку, поприветствовав раджу на европейский лад, как считалось в здешних местах, и мысленно готовясь к худшему. При этом отец бросил взгляд на Бхакти, и тут в его сердце что-то оборвалось: девушка, обуреваемая разыгравшейся внутри гордыней, в порыве противления отцу, но также движимая и любопытством, посмотрела на поприветствовавшего их раджу и встретилась с ним взглядом. Заметив при этом жест отца, она не придумала ничего лучше, как повторить за ним и тоже подняла свою руку в знак приветствия. В этот момент, от неосторожного движения, её покрывало спало, и взорам мужчин открылось её красивое лицо и длинные, красиво ниспадающие волосы. Раджа резким взмахом руки приказал остановить паланкин. В силу уже названной слабости он не мог позволить, чтобы такая красота просто прошла мимо него.
– Девица пойдёт с нами! – прозвучал приказ телохранителям, и несколько мужчин быстро обступили Бхакти, оттолкнув Харшала.
– Если хочешь остаться в живых, лучше не мешайся! – прикрикнул на него один из них.
Раджа поднял руку, чтобы жестом отдать приказ о продолжении движения, но перед этим посмотрел в сторону упавшего Харшала и сдержанным голосом сказал ему:
– Благодари свою дочь, глупый старик. Она стала выкупом за твою дерзость – и потому спасла тебе жизнь.
Процессия продолжила своё движение, и только испуганная, плачущая Бхакти оборачивалась в сторону отца и громко причитала. Харшал знал: сейчас предпринимать что-либо было бы смерти подобно. Поэтому, шокированный, он просто сел на колени и смотрел вслед удаляющейся процессии. Если бы за эти годы он читал не только Новый Завет, но и книгу Иова, то, наверное, сейчас он вспомнил бы слова знаменитого страдальца: “Ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня; и чего я боялся, то и пришло ко мне.” В полном смятении и абсолютной растерянности, пожилой мужчина горько заплакал…
Еле дойдя до дома, Харшал повергся на колени и возопил в небо. Он понимал, что если ещё есть хоть какая-то маленькая надежда на спасение его дочери от участи наложницы, то времени у него лишь до вечера. Слабый и одинокий, он изливал свою душу Богу, пытаясь хотя бы мало-мальски понять, что ему теперь делать. Как может он противостать воле раджи, богатого и имеющего власть? Как может он теперь вызволить свою дочь? Всё же Харшал знал своего Бога! Со страниц своего любимого и зачитанного Нового Завета он знал: “Всё возможно верующему”! Его Бог есть живой Бог, и Он “защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь”! Вот только ночи в распоряжении молящегося уже не было – у Харшала оставалось лишь несколько часов, чтобы получить ответ либо признать трагедию необратимой… Часы тянулись долго, но в то же время летели стрелою. Как бы там ни было, верный отец не вставал с колен, упорно ожидая ответа свыше, молясь о чуде и сражаясь с давящей обречённостью. Но ответа как будто всё не было и не было – и лишь красные лучи заходящего солнца сквозь окно осветили вдруг ставшее решительным лицо христианина с неожиданно появившимся блеском в его глазах…
В чертогах раджи было приятно прохладно – в отличие от уличного вечернего зноя. Из роскошного зала имелся выход на балкон с красивым видом на внутренний двор резиденции. На балконе, явно никуда не торопясь, стояли двое мужчин, созерцая самые последние минуты заката. Один из них был молодым, а другой – явно старше. Если бы сторонний наблюдатель увидел их в этот момент, то он, вероятно, в первую очередь стал бы рассматривать молодого человека – потому что в его облике было нечто впечатляющее или даже притягивающее. Красивой внешности, с глубокими глазами и одетый во всё тёмное, он держался настолько благородно и статно, что в нём легко можно было угадать принадлежность к какому-нибудь царскому роду. Второй мужчина, напротив, был похож на простолюдина, зато впечатлял своим внушительных размеров телосложением. Это явно был личный телохранитель…
Молчание мужчин нарушил заходящий на балкон раджа:
– Как доблестный Ананд чувствует себя в наших краях? – При этом он посмотрел на молодого человека, встретился с ним взглядом и невольно вздрогнул. Глубокие и словно абсолютно непроницаемые глаза Ананда выражали то ли мужественную бесстрастность, то ли усталую апатию – его прямой и решительный взгляд в то же время создавал впечатление старца-философа, который уже повидал в земной жизни всё, что только можно было повидать, и который при этом от всего – совершенно от всего – окончательно устал. Ананд ещё несколько секунд с непроницаемым выражением лица смотрел на спрятавшего глаза местного правителя, а затем также отвёл взгляд в сторону заката и твёрдо произнёс:
– Это ни к чему, Гаурав. Расскажи лучше, как ты чувствуешь себя в своих краях.
– О, мы чувствуем себя здесь просто великолепно! – Гаурав расплылся в самодовольной улыбке, но уже несколько побаивался смотреть Ананду прямо в глаза.
– Великолепно!.. – печально-философски повторил молодой мужчина, как будто не давая шанса радже начать хотя бы формальную беседу и заканчивая толком не успевший начаться разговор.
Впрочем, раджа не посчитал это серьёзной причиной для расстройства. Сам факт того, что проезжавший через их края Ананд решил остановиться на ночёвку именно в его резиденции, Гаурав считал выгодной привилегией, потому что от такой чести он и сам возрастал в своих глазах. К тому же это был очень редкий гость, и если он не хочет разговаривать, то радже было достаточно уже того, что Ананд удостоил его своим посещением. Правителю было известно, что этот казавшийся таинственно-странным молодой человек много путешествовал по стране, не имея при себе абсолютно никого, кроме Вазира, своего верного телохранителя, а также, похоже, уже и друга. И хотя путешественник аболютно скрывал, кто он – всё же он-то, Гаурав, знал, что это сын самого… Впрочем, свой большой секрет раджа не был намерен раскрывать никому. Знатный и богатый, Ананд при этом каким-то образом был известен своей беспристрастностью и принципиальной честностью – он имел твёрдую репутацию человека, который никогда не лжёт. В кругах местной, да и не только местной, элиты об Ананде было также известно, что он посвятил годы своей жизни разным захватывающим приключениям, например, поиску знаменитого Аджантского тигра – скульптуры из чистого золота, утерянной при загадочных обстоятельствах несколько веков назад. А как насчёт знаменитого найденного им меча, о котором говорили, что это меч самого Ашоки – первого царя Индии? Но это всё ладно – ходили слухи, что последние несколько лет жизни Ананд потратил на поиск легендарной жемчужины великого императора Акбара! В отличие от легенды о речной жемчужине, история о жемчужине Акбара великого считалась исторически достоверной. Факт её существования был зафиксирован в древних документах, сохранившихся со времён императора. Ходили слухи, что в годы своего правления Акбар построил несколько храмов, спрятанных глубоко в джунглях – так чтобы местоположение ни одного из них не было точно известно, – и что под основанием одного из них была сокрыта сокровищница этого великого завоевателя, где он спрятал и свою жемчужину, якобы огромных размеров и необычайно красивую! Поговаривали даже, будто все остальные несколько храмов в джунглях были воздвигнуты лишь для того, чтобы “запутать следы” потенциальных сокровищеискателей. Впрочем, народ в целом был слишком суеверен, чтобы решиться разорять места религиозного поклонения. Считалось, что такого безумца ждёт неминуемое проклятие – если только ты не являешься прямым потомком самого великого Акбара… Таким образом, не удивительно, если знаменитая жемчужина до сих пор так и покоится во мраке затерянной сокровищницы – если, конечно, Ананд, уже создавший себе репутацию сокровищеискателя, не преуспел в своих поисках… Но преуспел ли?.. – Все эти мысли успели пронестись в разуме Гаурава за считанные секунды. Очнувшись от размышлений, он, к своей досаде, снова заметно вздрогнул, обнаружив на себе пристальный взгляд холодных глаз Ананда.
– Ты, верно, хочешь знать, нашёл ли я жемчужину? Что ж, позволь удовлетворить твоё любопытство: нет!
Радже стало не по себе от проницательности молодого гостя.
– Что вы, мой почётный друг! Я озабочен тем, сочли ли вы наш приём радушным и гостеприимным – вот чем заняты мысли мои!
Ананд слегка улыбнулся и отвёл взгляд. Было видно, что он не поверил…
Вдруг внимание всех стоявших на балконе привлёк бежащий по двору начальник придворной стражи. Увидев издали, что раджа выглянул на балкон, он посчитал это удобным моментом и, подбежав, начал докладывать:
– Мой господин! Какой-то старец стоит у ворот и говорит, что у него есть сокровище для раджи!
– Сокровище для меня? – переспросил раджа, оглянулся на гостей, а затем посмотрел на докладчика таким взглядом, что тот сразу понял: сообщить такое при гостях было грубой ошибкой…
– Что ж, вели привести его ко мне! – ответил, наконец, правитель. Делать было нечего – не отказывать же своему любопытству только потому, что у начальника стражи не хватило ума оповестить его тайно. Да и, в конце концов, хотя всё это звучит подозрительно странно, не бояться же ему одинокого старца!
– Можно ли и нам поприсутствовать? – спросил Ананд, и в его голосе как будто звучала ирония – да, проницательности ему было не занимать!..
– Конечно! Конечно, можно! – поспешил скрыть свои эмоции Гаурав. – Пройдёмте в зал, дорогие гости!
В зале раджа сел в своё богато украшенное кресло, напоминавшее трон. Он хотел-было распорядиться, чтобы гостям также принесли по креслу, но Ананд остановил его. Вскоре двери распахнулись, и стража ввела в зал пожилого мужчину приятной внешности.
– Это ты?! – исказилось от негодования лицо Гаурава. – Как ты посмел явиться ко мне?
Выражение лица вошедшего мужчины не потеряло своей уверенности:
– Я пришёл предложить вам сокровище взамен на мою дочь, и от такого предложения вы не откажетесь!
При упоминании слова “дочь” радже стало неуютно в своём собственном кресле – что подумает о нём гость? Но очень быстро гордость в нём одолела смущение – в конце концов, он здесь хозяин, а потому и делает, что считает нужным!
– Стража, увести его! – крикнул он.
– Завтра я достану для вас со дна реки легендарную жемчужину! – решительно громко продолжил пожилой мужчина…
– Не трогать его! – поспешил остановить стражников Гаурав. Его лицо выражало нескрываемое удивление – такого поворота он не ожидал! Впрочем, такого поворота не ожидали и другие. Ананд внимательно наблюдал за происходящим.
– Женщин много, и моя дочь – всего лишь одна из многих. А вот жемчужина на дне реки – всего одна! Она огромна и прекрасна, и великое множество других жемчужин меркнет по сравнению с ней! Завтра она будет ваша – если вы обещаете моей дочери завтра свободу и сегодня неприкосновенность! – Последние слова Харшал произнёс с особой выразительностью, так чтобы раджа понял, что он имеет в виду.
“Старик лишился рассудка. Что ж, похоже, это даже удобно!” – подумал Гаурав и быстро придумал план действий:
– Итак, не ослышался ли я, что завтра ты доставишь мне ту самую жемчужину, которой на дне реки не было даже согласно легенде?
– Завтра я доставлю вам жемчужину с легендарного дна! – твёрдо ответил отец, и голос его не дрогнул, даже несмотря на насмешливое замечание правителя. Теперь неожиданный гость казался лишившимся рассудка уже всем присутствующим – или почти всем…
Ананд вдруг поймал себя на мысли, что он испытывает чувство, которое, как ему казалось, уже никогда к нему не вернётся: он испытывал… интерес! Хоть он ещё и не дожил до преклонных лет, но уже весьма устал от жизни, ибо за все прожитые годы она так и не смогла предложить ему то, ради чего стоило бы её продолжать. Все мыслимые удовольствия, доступные богатым и власть имущим и столь желанные для многих, не могли утолить внутреннего голода его души – голода по смыслу. Ему и не надо было все их пробовать – он знал, что если и существует вообще утоление этого голода души, то оно – не в них. В отличие от Гаурава, Ананд не был падок ни на деньги, ни на женщин – и он даже никогда не был женат. Уже с раннего возраста его устремления отличались глубиной и поиском смысла. При этом, как бы это ни было удивительно, он почти сразу перестал искать смысл в религии. По какой-то причине вера отцов с её множеством разнообразных идолов или божеств казалась ему лживой. Под солнцем ничто, абсолютно ничто, так и не принесло ему глубинного удовлетворения – и до этой минуты ему казалось, что искренний интерес к чему-либо уже не возникнет в нём никогда. Но вот теперь перед ним стоит старик, которого все вокруг считают умалишённым – и это вполне понятно. Конечно же, Ананд знал легенду о речной жемчужине – и, как верно подметил Гаурав, даже согласно самой легенде, на дне реки жемчужины не было. Но было кое-что, вдруг запавшее молодому человеку глубоко в душу – глаза старика! То сияние, которое исходило из них, понималось Анандом как непоколебимая уверенность – удивительная и необъяснимая с точки зрения здравого смысла, но всё же явно присутствовавшая в сердце этого загадочного пожилого человека. Каким-то образом Ананд знал или чувствовал, что перед ним стоит не сумасшедший – и это захватывало Ананду дух! Поймав себя на мысли, как сильно он вовлёкся в происходящее, молодой человек из глубоких размышлений быстро вернулся к реальности и решил вмешаться в ситуацию:
– Как ваше имя? – неожиданно для всех обратился он к смелому отцу.
– Харшал, – просто ответил тот и посмотрел Ананду прямо в глаза. За несколько секунд взаимного пристального взгляда молодой человек зафиксировал для себя, что сияние исходит из глаз старика с неослабевающей силой, и ещё больше зауважал его.
– Я гарантирую вашей дочери неприкосновенность до завтрашнего утра, – сказал Ананд с такой властью в голосе, как будто раджой здесь был он, а не Гаурав.
– Благодарю вас! – С радостью ответил Харшал, который не знал, кто этот молодой человек, но понял, что его слова явно достаточно.
Раджа, как бы ни было ему неприятно, почувствовал, что не готов противостоять самому́ Ананду, а значит, девушке и вправду гарантирована неприкосновенность – но, чтобы хоть как-то отстоять, кто здесь хозяин, он поспешил вмешаться:
– Но если к полудню я не буду держать обещанной жемчужины в руках, твоя дочь пополнит мой гарем – можешь быть уверен!
– Завтра в полдень я жду вас у легендарного берега! И завтра же вы будете держать её в руках! – невозмутимо закончил Харшал.
– Стража, увести его! – раздался приказ Раджи.
Ананд, глядя вслед удаляющемуся Харшалу, громко произнёс:
– До встречи в полдень!
После роскошного ужина, на том же самом балконе, что и пару часов назад, снова молча стояли Ананд и его друг-телохранитель. Прекрасная и величественная полная луна заливала балкон своим светом, так что сейчас здесь было особенно красиво. Из головы молодого человека не выходил образ так впечатлившего его старика – особенно его глаза. Ананд был глубоко погружён в свои мысли, а Вазир, давно привыкший к такому глубокомыслию, тихо стоял рядом, не мешая своему господину. Послышались шаги раджи. За всё время ужина они так и не заговорили о произошедшем, но Ананд дал старику обещание касательно его дочери, а он слов на ветер не бросал. Поэтому, уходя после ужина, он твёрдо посмотрел на Гаурава и сказал, что ждёт его для разговора. Итак, тот, наконец, пришёл, и почти сразу заговорил:
– Дорогие гости не знают всего сложного контекста истории, связанной с этим стариком и его дочерью, и, надеюсь, не подумают обо мне хуже, чем я есть на самом деле.
– Если раджа не прикоснётся к дочери этого человека, то он может не переживать за свою репутацию в моих глазах, – с некоторой иронией, но с железной твёрдостью ответил Ананд.
– О, за это мой почётный гость может не переживать! Чтобы заверить дорогого гостя в моей преданности, я приказал на эту ночь отвести её домой, к отцу.
– Вазир прямо сейчас сходит туда и проверит истинность твоих слов!
– О, конечно, как моему гостю будет удобно! Я сейчас прикажу страже проводить его!
Ананд молча посмотрел на Вазира, и тот, сделав лёгкий поклон, решительными шагами быстро удалился. Гаурав, с балкона громко призвав стражника, отдал соответствующие распоряжения.
Ананд, явно смягчив напор своих тёмных глаз, ещё раз взглянул на раджу, молча кивнул в знак одобрения и отправился в опочивальню для гостей.
На следующий день, ближе к полудню, к тому самому берегу, который в сознании людей связывался с древней легендой, прибыл паланкин раджи в сопровождении стражи. Вместе с ними на породистых конях прибыли два всадника – Ананд и Вазир. Харшал и его дочь уже были на берегу. Впервые увидев ту самую девушку, из-за которой и состоялась вся эта встреча, Ананд не мог не признать её особенной красоты – даже несмотря на то, что лицо Бхакти было заплакано. Девушка глубоко раскаялась в своём противлении и гордыне, за прошедшие часы многократно прося прощения у отца за своё безумие. Теперь она была готова следовать за своим дорогим и горячо любимым отцом хоть на край света. Молодой человек внимательно смотрел на девушку. Он не удивился, что она здесь – Вазир, успешно исполнивший ночью поручение своего господина, уже сообщил ему о страже, приставленной к дому Харшала, чтобы отец и дочь не предприняли попытку сбежать. Поэтому не оставлять дочь одну было в данных условиях, похоже, самым мудрым решением со стороны отца.
Что же касается раджи, то его план был прост: предложение старика-мечтателя, живущего в каком-то мире фантазии, в любом случае ему на руку. Очевидно, что никакой жемчужины в реке нет, а значит старик попался в ловушку, которую сам себе расставил: девушка отправится в гарем, и отец больше не посмеет на неё притязать. А если старик придумал такой хитрый план, что спрятал в своей одежде одну из обычных морских жемчужин, чтобы, вынырнув из реки, выдать её за якобы ту самую жемчужину из легенды, то за такой обман он лишится и дочери, и своей жемчужинки – которая, изъятая в возмездие за попытку обмана, отправится к сотням таких же, уже хранящихся в сокровищнице раджи.
– Ну что, старик, предлагаю тебе не медлить! Чем быстрее жемчужина окажется в моих руках, тем быстрее твоя дочь получит свободу! Так что – приступай! – в голосе правителя слышалась то ли ирония, то ли насмешка.
Харшал ждал этого сигнала. На шее у него висела верёвочка с прикреплённым к ней маленьким мешочком ныряльщика – такой мешочек много раз оказывался великим удобством при нахождении морских жемчужин, чтобы высвободить руки и не потерять жемчужину при подъёме с глубины. И Гаурав, и Ананд заметили этот мешочек – старик явно верил в то, о чём заявил накануне… Не сказав правителю ни слова, Харшал просто посмотрел ему в глаза и обернулся в сторону реки. О, сколько раз в детстве он нырял к этому самому дну, движимый наивной детской мечтой! И сколько раз он безуспешно всматривался в воду с этого самого места, надеясь, что его глаза уловят желанное сияние, исходящее со дна реки! Солнце было высоко в небе, на котором не было ни облачка, и солнечные лучи, как обычно, освещали водную гладь. Харшал, как когда-то в детстве, внимательно посмотрел на дно, но никакой драгоценности не заметил. Встав на колени, он молитвенно сложил руки и склонил голову. Всем было понятно: старик молится, готовясь к решающей минуте. Закончив и встав с колен, Харшал обернулся ко всем присутствующим и громко произнёс:
– Я поклоняюсь и чту единственного Бога, Творца неба и земли, Который стал человеком и Спасителем всех людей, особенно верующих. Его имя – Иисус Христос. И Он сказал, что верующему возможно всё!
С этими словами Харшал с неожиданной для его возраста ловкостью подбежал к дереву, подпрыгнув, ухватился за самую низкую ветку и стал взбираться по стволу наверх. Тот факт, что у него получилось уже это, удивил без исключения всех присутствующих – однако это не помешало радже презрительно закатить глаза. Он подумал, что старик, слишком много наслышавшись о легенде, окончательно потерял рассудок. Харшал тем временем скрылся в густой листве. Почти сразу Гаурав почувствовал, что это начинает ему порядком надоедать:
– Старик, я даю тебе не больше пяти минут!
Тишина. Все присутствующие напряжённо наблюдали, конечно же, нисколько не рассчитывая, что старик появится на глазах, держа в руках жемчужину, как знаменитый герой легенды. Ананд также был захвачен происходящим. А Бхакти напряжённо стояла поодаль, приложив обе руки к устам, чтобы не вскричать от волнения… Вдруг женский крик всё же раздался – Харшал сильным рывком выпрыгнул из кроны дерева прямо в середину реки и с опытом человека, многие годы знакомого с водой, с высоты нескольких метров красиво нырнул вниз головой, устремившись ко дну. Да, похоже со времён древности река перестала быть совсем уж чистой – по крайней мере, с берега лишь смутно был виден человек, который, быстро оказавшись в одном из самых глубоких мест реки, явно тратил последние секунды, чтобы найти то, чего до него не нашли сотни, а то и тысячи… Впрочем, время погружения постепенно приближалось к одной минуте, а Харшал так и не всплывал. Бхакти стало плохо, и она резко села на землю в полуобморочном состоянии. Вдруг, резким подъёмом с глубины, Харшал вынырнул, и все услышали, как его лёгкие отчаянно глотают воздух. Резкими, но явно усталыми взмахами рук, пожилой отец, на грани своих сил, медленно достиг берега несколькими десятками метров ниже по течению реки. Один из стражников и Вазир подбежали к выдохшемуся человеку и, поддерживая его с обеих сторон, помогли подняться, после чего тот еле слышно произнёс: “Прошу, отведите меня к правителю”. Ещё минута, и Харшала, едва стоявшего на ногах от кислородного истощения, подвели к паланкину. Из ушей у него шла кровь – сбудутся ли теперь слова врача, грозившего Харшалу неминуемой смертью, если он ещё хоть раз решится нырнуть за жемчужиной?.. Откуда-то собрав последние силы, отец сорвал с шеи верёвочку и протянул мешочек радже. Раджа несколькими жадными движениями сорвал верёвку, раскрыл мешочек и… увидел её – самую большую, диковинную и прекрасную жемчужину из всех, когда-либо виденных им! Ярко переливаясь на солнце белым перламутром, она была примерно в три раза крупнее обычных морских жемчужин. Рассматривая её, неописуемой красоты, сверкающую в лучах солнца, он не верил своим широко раскрытым глазам.
– Жемчужина! Речная жемчужина! Это невозможно! Это невозможно! – с этими словами он высоко протянул руку и показал великое сокровище всем окружающим…
На закате следующего дня из города выехали два всадника. Некоторое время они ехали молча, погружённые каждый в свои размышления. Вчера они доставили обессиленного ныряльщика-героя и его дочь домой, уложили Харшала в постель и оставались с ним, следя за его состоянием. Ананд был твёрдо намерен поговорить с ним, но только сегодня Харшал был в состоянии общаться. В итоге, закрывшись вдвоём, они несколько часов о чём-то разговаривали. В любом случае, Вазир ещё никогда не видел своего господина таким – в его глазах появилось какое-то особенное умиротворение, словно его изголодавшаяся душа наконец-то была удовлетворена… Ища повода, чтобы начать разговор, Вазир спросил:
– Господин, как вы думаете: выживет ли старик после того, что было вчера?
Ананд ответил просто, но честно:
– Я не знаю этого, Вазир.
Они снова ехали молча. Слуга ещё несколько минут не решался, но, наконец, не выдержал и заговорил:
– Господин, как ваш преданный слуга я не смею перечить вашим решениям – но как ваш друг я всё же посмею спросить: что всё это значит? Ведь если бы я поступил так, как поступили вы, то разве вы первый не посчитали бы меня сумасшедшим?
– Думаешь, я сошёл с ума? – иронично отозвался Ананд.
– Прошу вас простить меня! – продолжил Вазир. – Но мне трудно хранить себя от таких мыслей! Вы, вместе со мной, последние несколько лет своей жизни потратили на поиск жемчужины императора Акбара, преодолели столько трудностей, рисковали репутацией и даже жизнью – и, наконец, нашли то самое легендарное сокровище! А затем вы встречаете какого-то старика и ради него отправляете свою жемчужину на дно реки! Вчера, когда мы с вами рано утром отправились к реке и вы велели мне погрузиться на дно, чтобы спрятать ваше великое сокровище там, на дне реки, признаюсь: да, я подумал, что вы сошли с ума…
Ананд, вместо того чтобы разгневаться, снисходительно улыбнулся:
– Скажи мне, мой друг: слышал ли ты когда-нибудь, чтобы я говорил ложь?
– Нет! – уверенно ответил Вазир, а затем медленно продолжил, – до недавнего разговора с раджой…
– Правильно: ты имеешь в виду мои слова о том, что я не нашёл жемчужины. Знай, что я не обманул: найдя сокровище Акбара, я нашёл не более чем блестяшку – а не жемчужину! Потратив столько лет на её поиски, я не нашёл ни капли того удовлетворения, за которым гнался. Встретив же старика, я за две минуты в его присутствии понял: у него есть то, чего я искал всю свою жизнь! Если бы у меня было и десять таких бессмысленных блестяшек, как жемчужина Акбара, то ради этого я и их все также утопил бы в реке!
Лицо Вазира явно выдавало непонимание. Он осторожно продолжил:
– Но если вы имеете в виду его красавицу-дочь и если впервые нашлась та, которая пробудила в вас высокое чувство, то я сильно не понимаю одного: ведь вы увидели её уже после того, как мы утопили жемчужину!
– Вазир, ты так ничего и не понял! Впрочем, ты и не мог… Давай лучше я задам тебе вопрос: вчера мы с тобой, задолго до всех остальных, приехали к берегу и я, зная, что ты опытный ныряльщик, приказал тебе надёжно спрятать жемчужину на дне реки – так, чтобы её не унесло течением, и так, чтобы её не было видно с берега. Ты успешно справился с заданием, частично вкопав жемчужину в каменистое дно и зажав, а также обложив, её со всех сторон камнями – так что с берега её блеска заметить было невозможно, а только сверху. И если ты усомнился в здравости моего рассудка, то Харшала ты несомненно считал сумасшедшим. Итак, вопрос: откуда он знал, что залезть на дерево – это единственный способ заметить спрятанную жемчужину на дне реки?
– Я не знаю этого, господин! – ответил Вазир.
Ананд выразительно посмотрел на друга и после короткой паузы продолжил:
– А я знаю. Теперь знаю. – В его глазах выступили слёзы. – Иисус Христос – это единственный истинный Бог, Который пришёл в мир спасти грешников, в том числе и меня! – Не удивляясь растерянному лицу Вазира, плачущий Ананд вытер слёзы. – Он живой Бог! Он и есть живой Бог! Теперь я знаю, откуда у этого смелого отца была такая уверенность, когда он предстал перед Гауравом – живой Бог разговаривал с Харшалом! Теперь я также знаю, почему почти всю позапрошлую ночь меня преследовало навязчивое понимание, что я должен спрятать свою блестяшку на дне ради Харшала – живой Бог разговаривал и со мной! – Ананд окончательно расплакался. Вазир почувствовал какое-то необыкновенное присутствие…
Через несколько минут молодой человек снова был способен заговорить. Искренний и сокрушённый, он рассказал другу о своём сегодняшнем разговоре с пожилым христианином – о том, как Харшал многое объяснил ему, подробно рассказал ему о вере в Иисуса Христа и велел ему отыскать для себя Священное Писание христиан. Постепенно Вазир понял: в лице Иисуса Христа Ананд наконец-то нашёл ту самую Жемчужину, Которую искал всю свою жизнь…
Какое-то время друзья снова ехали молча. Наконец, слуга задал ещё один вопрос:
– А вы правда верите Гаураву, что он больше не будет посягать на дочь Харшала?
– В честности такого человека как он я не могу быть уверен. – ответил Ананд и, спустя несколько мгновений, продолжил. – Поэтому я не придумал ничего лучше, как предупредить его, что у меня есть свои личные планы на эту девушку!
Лицо Вазира моментально смягчилось и расплылось в улыбке:
– Но ведь мой господин никогда не обманывает и не бросает слов на ветер!
Ананд ничего не ответил, а лишь улыбнулся.
– У достойного отца должна быть достойная дочь! – не унимался Вазир. – Кстати, вы обратили внимание, как сильно Бхакти похожа на своего отца? Явно родная дочь!
– Да, – спокойно и уверенно ответил Ананд, – она очень на него похожа.
